По Багдаду течет темный поток

Она была рада: наконец-то закончится ее затворничество, вызванное тем, что девочке из еврейской семьи в Ираке трудно найти себе подруг, закончится постоянный страх возможного арестами и пыток. Вместе с тем, Лине было ясно: Багдад ее детства, райский оазис, который она так любила, ей не увидеть больше никогда. Мона Яхиа хорошо понимает состояние девочки – в начале семидесятых она сама была вынуждена бежать из Ирака в Израиль. В романе "По Багдаду течет темный поток" автор перерабатывает свои собственные противоречивые чувства, вызванные расставанием с родиной.

Страх, счастье и свобода

"Одним из главных чувств, которое мое детское сознание связывало с Багдадом, было чувство постоянного страха", - рассказывает писательница. "Страха, что полиция придет к нам домой, страха, что мы никогда не сможем уехать из Ирака, страха перед толпой, страха перед демонстрациями, которые могут дойти до нашей школы". Вместе с тем ребенок помнит и те моменты безграничного счастья, прекраснее которых потом уже не было: бесконечное лето, огромные арбузы, кино на улице...

Мона Яхиа родилась в еврейской семье в Ираке в 1954 году. Большинство иракских евреев эмигрировало в 1950 году в Израиль. 3000 оставшихся евреев жили "на чемоданах". Мечты о бегстве и свободе владеют главной героиней романа Линой. В ее судьбе отражена жизненная история самой Моны.

Как забыть слово "родина"?

"С раннего детства мне было ясно, что мы уедем из Багдада, что наше будущее не здесь. Уже с пяти лет я начала учить английский и французский языки, чтобы быть в состоянии сдать экзамены в Англии или Франции".

Но настоящее называлось Багдадом. Отец Моны работал бухгалтером на английской фирме и зарабатывал хорошие деньги. Израиль не привлекал прагматичного еврея. Однако дочери бухгалтера мечтали о Европе. Иностранные языки стали для них ключом к заветной свободе, арабский же все больше превращался в оковы. В романе юная Лина 80 раз затирает в учебнике арабского слово "родина". Потом она спрашивает у своей подруги Сальмы, можно ли быстро забыть арабский язык. Та удивленно отвечает, что это ее родной язык. Лина реагирует с возмущением:

" С такой матерью мы должны позавидовать сиротам. Как мы можем жить с той бранью, которая ежедневно выливают на нас. Как нас только не называют: кровососы, стервятники, ядовитые гады, агенты дьявола, ошибки творения, – в конце концов, ты начинаешь ненавидеть себя так же, как и они. В последние 15 лет арабский язык принуждал меня молчать. Сейчас моя очередь заставить его замолчать. Все очень просто".

Где найти свободу?

После того, как арабы проиграли в 1967 году войну с Израилем, для семьи Моны Яхиа закончилось время компромиссов. Ее отец потерял работу, был отрезан телефон. По всей стране проводились открытые процессы против евреев, обвиняемых в шпионаже ни Израиль, и их публичные казни. В 1971 году семье Моны удалось переехать в Израиль. Мона восторженно учит иврит, проходит военную службу. Однако постепенно Израиль и его рамки становятся слишком тесны для нее. Она не хочет ни "ивритизировать" свое арабское имя, ни строить как "иракская еврейка" мосты с арабским миром. Она просто хочет быть сама собой со своей особой историей, своим предназначением и своими ярлыками.

В 1985 году Мона приезжает в Германию на учебу. Здесь она пишет свои первые рассказы – на английском, так как именно на этом языке Мона видит возможность в полном объеме выразить свои чувства. Она пишет на английском, считает на идиш, умножает по-арабски, дает интервью на немецком. И очень любит французский, поэтому при первой возможности едет в Париж. Она занимается искусством и через него – вопросами немецко-еврейского сосуществования. Парадоксально, но только в Германии она обрела чувство, что ей больше никуда не надо бежать, так же, как и героине ее романа.

"Я живу здесь уже 17 лет, так долго я не жила еще нигде. Здесь существует своеобразная изоляция, которая меня очень устраивает. Мне нужна свобода и, как ни странно это звучит в устах еврейки, именно Германия дала мне ее".