Илона Шмиль: "Бетховен - поп-звезда прошлого и настоящего"

Deutsche Welle: Девиз фестиваля 2009 года - "В свете". Какой свет имеется в виду? Свет прожекторов, "огни рампы"?

Илона Шмиль: "В свете" – это сокращение, чтобы понять, о чем идет речь, нужна и вторая часть нашего девиза "В свете - культ артиста в эпоху романтизма". Бетховен был, так сказать, главной "звездой" своего времени. Собственно, с него и начинается культ "звезд" в европейской культуре. Мы же решили посмотреть, что произошло с культом "звезды" после Бетховена, к чему привело "разделение функций" между композитором и исполнителем, между солистом и ансамблем, как появился культ "умерших звезд". Ведь именно "посмертному статусу" Бетховена мы обязаны возникновением в 1845 году Бетховенского фестиваля.

- Фестиваль представляет целый ряд солистов и ансамблей, ярких личностей и "звезд": пианист Маурицио Поллини (Maurizio Pollini), дирижеры Густаво Дудамель (Gustavo Dudamel), Паво Ярви (Pavo Järvi), Валерий Гергиев и их ансамбли. Представлен на фестивале и "популярный край" классики – как, например, скрипач Дэвид Гэррэт (David Garrett) или ударник Мартин Грубингер (Martin Grubinger). Но даже такие обаятельные и привлекательные (и к тому же очень молодые) звезды классики как Гэррэт, Дудамель и Грубингер не могут и отдаленно сравниться в популярности со звездами попа и рока. Почему?

- Я объясняю это тем, что наше время стало уж слишком скоротечным. Настоящую звезду должна окружать тайна. Если все доступно всем – через интернет, форумы, "твиттеры" и так далее, - это лишает звезду звездности. Поп-звезды вездесущи, но их культ все равно не сравним с культом Бетховена или великих артистов прошлого. Музыка воспринимается не как чудо, как это было при Бетховене, а как повсеместная, назойливая и часто обременительная кулиса. Я в тайне надеюсь на возрождение культа духа "живого концерта" и того момента "магической тишины", который предшествует музыке.

- В этом году дирижеру Паво Ярви и оркестру Камерная филармония Бремена предоставлена честь реализовать главный проект фестиваля – исполнить цикл из девяти симфоний Бетховена. Вы хотите превратить Бонн в своего рода "Байройт для Бетховена"?

- Для меня важнее то удивительное в своей концентрации впечатление, которое оставляют девять симфоний Бетховена, прослушанные за четыре вечера. Перед мысленным взором слушателя проходят не только пятьдесят лет истории музыки, но и духовный путь гения. Но мы не собираемся делать культ из нашего цикла, в следующем году его не будет в программе, уже по той причине, что сегодня существует не так много оркестров, в прочтении которых Бетховен звучит по-новому.

- Почему ваш выбор пал именно на Паво Ярви и его оркестр? Что "нового" в их интерпретации?

- На этот вопрос я могу дать короткий ответ: это органическое, естественное обхождение с материалом. Ярви очищает музыку Бетховена от романтического балласта. В результате возникает звучание, которое слушателю, "испорченному" записями Караяна, может показаться суховатым, жестким. Его прочтение – результат долгих лет работы. Ярви и его оркестр "осваивали" Бетховена симфонию за симфонией, и сегодня мы имеем возможность за четыре вечера повторить пройденный ими путь.

- В этом году Бетховенский фестиваль пробует силы и на новом поприще: в его рамках проходит симпозиум под названием "Концерт будущего – будущее концерта". Соберется пестрый круг ключевых персон классической сцены: менеджеры крупнейших оркестров, импресарио, директора филармоний. Чем мы обязаны такому интересу с их стороны? Что принципиально нового может появиться в отношениях между артистом и слушателями?

- Во-первых, наш бетховенский цикл стал отправной точкой для того, чтобы поговорить о позиции оркестра как коллектива музыкантов и о "позиционировании оркестра" как экономической структуры. Как вы знаете, Камерная филармония Бремена – это маленький коллектив единомышленников, они являются одновременно и акционерами своего оркестра, который живет в режиме самоокупаемости. В этом смысле Камерная филармония представляет собой полную противоположность большим симфоническим оркестрам, ведущим беззаботное существование за бюджетный счет.

- Классическая музыка – как и музыкальная индустрия вообще – находится в кризисе. Не кажется ли вам странным, что именно в это время начинается сооружение дорогостоящих "храмов культуры"?

- Нет, не кажется. Я по природе оптимистка. Что касается звукозаписывающей индустрии, которая в основном и распространяет слухи о "скоропостижной смерти классики", то они сами виноваты в том, что люди перестали покупать компакт-диски. Непродуманная стратегия звукозаписывающих концернов, их погоня за сиюминутной прибылью привели к перенасыщению рынка и к тому, что приличные люди уже буквально стесняются ходить в магазин звукозаписей. Следует понимать, что музыкальная запись – это не мобильный телефон, который раз в два-три года приходится менять. Фонотека не обновляется раз в три года.

- В прошлом году концерты Бетховенского фестиваля были распроданы на 92 процентов - показатель, которому позавидовал бы любой директор концертного зала. В этом параметре Бонн даже опередил Зальцбург. Удастся ли Вам повторить успех прошлого года? Как отразился на вас кризис?

- В настоящий момент – в канун открытия фестиваля – мы распроданы на более чем 80 процентов. Это уже очень неплохо. Кризис, который мы переживаем – это кризис общества, кризис экономики, но не кризис культуры. Одна из наших основных целей – сохранять ценовой уровень на демократическом уровне, чтобы наши концерты были доступны нормальным людям, которые не в состоянии платить за билет по 360 евро, как в Зальцбурге.

- Раз уж мы заговорили о демократии: самый демократический и, к слову сказать, бесплатный способ побывать на фестивале – это стать гостем прямой трансляции. В интернете будет транслироваться весь "бетховенский цикл". Не слишком ли много демократии?

- Нет. Я считаю, что чем больше людей могут в той или иной форме получить доступ к музыке, тем лучше.

Беседовала Анастасия Рахманова
Редактор: Дарья Брянцева