Репрессии возвращаются?
17 октября 2012 г.
Возбуждение уголовного дела против лидера оппозиционного движения "Левый фронт" Сергея Удальцова и двух его соратников - Константина Лебедева и Леонида Развозжаева - для большинства наблюдателей не стало неожиданностью, хотя ни оппозиционные политики, ни правозащитники в их виновность не верят. Опрошенные DW эксперты и политики считают дело сфабрикованным, а сам процесс сравнивают со сталинскими репрессиями.
Общение - не криминал
"Я всегда считал, что если в России и можно судить за слова, то это должны быть призывы к насильственному свержению власти, подготовке терактов или разжигание ненависти. Теперь я с удивлением узнаю, что открывать уголовное дело можно и за другие слова, причем сказанные не самим объектом, а кем-то в его окружении", - заявил в интервью DW Геннадий Гудков - бывший депутат Госудумы от "Справедливой России", лишенный мандата, как считают многие, за участие в акциях оппозиции.
Экономист и лидер партии "Родина: Здравый смысл" Михаил Делягин тоже считает, что само по себе общение Удальцова с грузинскими политиками криминалом не является: "У нас Владимир Владимирович Путин Борису Абрамовичу Березовскому руку жал. И Молотов с Гитлером общался. А вот если Удальцов просил деньги на финансирование "Левого фронта" у грузинских политиков, то возникает вопрос: какие это политики?"
"Обычный треп"
По мнению Делягина, в первую очередь нужно проверить, для чего понадобились Удальцову эти деньги. Если допустить, что финансовая помощь имела место, но была потрачена на печатание брошюр или проведение обучения, то это не страшно, хотя, конечно, и неприятно, отмечает Делягин. Если же иностранный спонсор профинансировал подготовку теракта или что-либо подобное, или же деньги не были задекларированы, то это уже наказуемо. Но, подчеркивает политик, обвинения еще необходимо подкрепить доказательствами.
Исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев в интервью DW отметил, что опираться при поиске доказательств на фильм "Анатомия протеста - 2", как это делает Следственный комитет, недопустимо. "Там был треп каких-то людей, которые говорили, что можно сделать так или эдак. обычный треп, хотя, может быть, и опасный, - отметил Пономарев в интервью DW. - Причем основные вещи, к которым можно придраться, говорил не Удальцов, а его грузинский партнер".
Снова 37-й, снова Вышинский?
Все опрошенные DW сходятся в одном - тактика, которую применили в данном случае российские власти, очень напоминает времена сталинских репрессий. "Если раньше наши сравнения с 37-м годом были скорее декларативные, то сейчас сделаны конкретные шаги к политическим репрессиям, - заявил Лев Пономарев. - Те 12 человек, которые сидят за Болотную площадь, - это уже политические репрессии. Удальцов, если его посадят, тоже может считаться репрессированным. И очевидно, будут еще".
Роль человека, обеспечивающего видимость законности, которую в сталинское время исполнял прокурор Андрей Вышинский, сегодня, по словам Пономарева, взял на себя глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин.
С точностью до наоборот
И Геннадий Гудков, и Лев Пономарев напоминают, что следствие должно придерживаться определенной последовательности действий. В начале ему нужно было бы собрать неопровержимые доказательства преступления, затем, в случае необходимости, провести обыск, а уже после этого можно привлечь СМИ.
В данном случае все было сделано с точностью до наоборот. Гудков утверждает, что оперативную съемку, сославшись на которую Следственный комитет инициировал уголовное дело, проводили представители спецслужб. Пономарев со своей стороны добавляет: "Очевидно, что в данном случае стояла задача сначала создать общественное мнение, подготовить людей, настроить их против Удальцова, чтобы после начала уголовного преследования меньше было возмущения и критики".
Запугивание оппозиции
А вот в оценке того, как повлияет возбуждение уголовного дела на планы оппозиции, мнения разошлись. Геннадий Гудков считает, что оппозиционные политики, к которым относится и он сам, "уже привыкли" действовать в таких условиях.
Лев Пономарев, напротив, уверен, что власть отчасти добилась своего и число участников оппозиционных акций теперь может резко сократиться, так как "люди попросту будут бояться серьезных последствий для себя". Правозащитник проводит параллели с ситуацией в Беларуси и Казахстане, где репрессии против лидеров оппозиции серьезно ослабили протестное движение.
Слово Удальцова против слова Бастрыкина
По мнению Геннадия Гудкова, в появлении этого уголовного дела есть, как ни странно, и положительный момент: обвинение, по сути, "очищает" Удальцова от подозрений. "Теперь совершенно понятно, что заказчик - действующая власть, - заявил Гудков. - Это чисто политическое дело, что снимает с Удальцова все обвинения, выдвинутые против него в связи с демонстрацией фильма "Анатомия протеста - 2" на НТВ".
Михаил Делягин тоже склоняется к тому, что верить словам представителя Следственного комитета, не имея, по сути, никаких доказательств виновности Сергея Удальцова, нельзя. "Эти слова представителя СК могут быть еще десять раз взяты назад, как были взяты назад угрозы главы комитета Бастрыкина похоронить журналиста в лесу, - отмечает Делягин. - А в ситуации, когда слово Удальцова выступает против слова представителя Следственного комитета, я склонен доверять слову Удальцова".