Абсурд, бурлеск, печаль: мир прекрасной иллюзии Христиана Моргенштерна

31 марта исполняется 100 лет со дня смерти выдающегося немецкого поэта Христиана (или Кристиана) Моргенштерна (Christian Morgenstern). Он считается классиком немецкой литературы. На рубеже XIX - XX веков его творчество было необыкновенно популярно. Два главных поэтических сборника Моргенштерна - "Висельные песни" (другое название - "Серенады висельника") и "Пальмштрем" - выдержали еще при жизни автора больше З0 переизданий каждый.

Духовные наставники

Но удивительное дело: сам Моргенштерн считал эти сборники далеко не самыми важными своими книгами. Отчасти это мнение разделяли и некоторые рецензенты, называвшие юмористические стихи, вошедшие в эти книги, "непритязательными дурачествами" и "благодушной ахинеей". Причем Моргенштерн относился к такой критике намного спокойнее, чем к отрицательной оценке других своих произведений - меланхолических, серьезных, пророческих. Как подчеркнул один из современных литературоведов, "разрыв между литературной репутацией юмориста и страстью пророчествовать и учительствовать, которую Моргенштерн позаимствовал у своих духовных наставников", он воспринимал особенно болезненно.

Тут следует отметить, что к этим наставникам, кроме Ницше, Ибсена и основателя антропософии Рудольфа Штайнера (Rudolf Steiner), относился также Лев Толстой. Но интерес к великому русскому писателю был обусловлен религиозно-мистическими интересами Моргенштерна. Он хотел видеть себя если не пророком, то "хотя бы" серьезным религиозным поэтом и мыслителем, а никак не писателем-юмористом.

Эти душевные страдания, связанные с творчеством, усиливала, конечно, и тяжелая болезнь Христиана Моргенштерна (он с юности болел туберкулезом, от которого и умер в возрасте 42 лет в 1914 году), и его довольно безрадостное детство. Мать умерла, когда ему было 10 лет, а с отцом, который женился в очередной раз, он поссорился так серьезно, что тот отказал сыну в материальной поддержке. Но приступы меланхолии сменялись у Христиана Моргенштерна периодами настоящего озорства, когда создавались, например, знаменитые "Висельные песни":

"Софи, моя палачка,
Айда сюда! Поплачь-ка!
Не стоит слез
Подохший пес,
Да ты ведь не гордячка..."

(пер. В. Топорова)

Абсурдной поэзией и черным юмором дело не исчерпывалось. Вместе со своими берлинскими приятелями Моргенштерн даже организовал "Союз виселицы", где, стараясь сдерживать смех, клялись на черепе, ржавом мече и красной веревочной петле.

Кончилось это, увы, плохо: один из приятелей, игравших в "Союз виселицы", на самом деле покончил жизнь самоубийством. Жизнерадостности это Кристиану Моргенштерну, разумеется, не прибавило. Но "юморист-меланхолик" продолжил свою поэтическую игру, веселя и восхищая читателей.

Выйти за пределы повседневности

Многие вещи, к сожалению, трудно - и даже отчасти невозможно - перевести на русский язык. Моргенштерн сочинял слова, создавал идиомы, неологизмы, жонглировал смыслами. Так, он написал стихотворение, в котором буквально переводил слово "Werwolf", то есть - "оборотень". Разделяя его - "Wer wolf", поэт получал буквальный смысл: "Кто волк". Или "волкто", как в блестящем переводе на русский язык поэта, взявшего псевдоним zha-an:

"Семью оставив, волк-упырь
Явился ночью на пустырь.
Спешит туда, где - слышал он -
Учитель сельский погребен.

И, голову пред ним клоня,
Волк просит: "Просклоняй меня!"
Поднявшись из могилы, тот
Урок грамматики дает…"

И склонение идет так: волкто, волкого, волкому и так далее. Волк слушает и плачет. Все это волка очень огорчило: слишком индивидуально, в единственном числе, а он ведь - стайное животное. Как же с семьей-то быть?!

Именно гротескное начало, нонсенс, абсурд, бурлеск, игра с языком, с поэтическими закономерностями в сочетании с непоказной любовью к тварному миру привлекло к творчеству Моргенштерна внимание прекрасного современного композитора Софии Губайдулиной. В 1996 году она написала цикл "Висельные песни" на стихи Христиана Моргенштерна: эти 15 песен для женского голоса и ансамбля инструментов позволяют, как подчеркивает Губайдулина, "выйти за пределы повседневности, за пределы нашего технизированного и ангажированного мира, и войти в мир прекрасной иллюзии, нежности, любви, просветления и очень часто - печали".