Потомок репрессированных: "Люди снова боятся государства"

"Я несколько часов провалялся на полу Московского РУВД, (силовики - Ред.) требовали, чтобы я признался, что я координатор протестов и польский диверсант. Ирония в том, что моих предков точно также обвиняли, что они польские шпионы и расстреляли именно за это", - рассказывает активист Игорь Станкевич о своем задержании в Минске 11 августа 2020 года. 

Станкевич - организатор общественной инициативы "Кобыляки. Расстреляны в Орше", занимающейся мемориализацией места массовых расстрелов на Кобыляцкой горе в Орше (Витебская область). Почти три года собеседник DW живет в Польше, но продолжает собирать материалы о жертвах сталинского террора в Оршанском районе. Он убежден, что в будущем белорусов ждет большая работа и осмысление и репрессий 1930-х годов, и репрессий времен Лукашенко. 

"В моем мартирологе - около 30 человек"

"В моем личном мартирологе - списке репрессированных - около 30 человек, 12 из них были расстреляны", - делится Игорь Станкевич. 

Родной и два двоюродных брата его прабабушки Анны Ходевцевой, в девичестве Каменской, в Первую мировую служили в царской армии, "после большевистского переворота 1917 года ушли в Польшу" и стали офицерами польской армии, вероятно, это и стало причиной репрессий их родственников, оставшихся в Советском Союзе, рассказывает Станкевич. 

В 1927 году впервые арестовали родного брата Анны Антона и двоюродного Николая Каменских, но вскоре отпустили. После были раскулачены родители Анны и Антона Иосифа и Марию Каменских (прапрабабушка и прапрадедушка Игоря. - Ред.). Антона вместе с ними и семьей Николая Каменского выслали в село Яренск (Архангельская область России). "Прапрабабушке и прапрадедушке было по 72 года", - рассказывает собеседник DW. Антон с отцом пытались бежать из ссылки, во время побега Иосиф утонул в реке Яренге.

Антону Каменскому удалось добраться до Москвы, но в 1931 году, по словам Игоря, его снова арестовали и отправили на Урал. Здесь в 1934-м Антона осудили еще на 3 года исправительных лагерей. Оттуда он тоже бежал, "каким-то образом очутился в Орше". Там в августе 37-го его арестовали и приговорили к расстрелу.

"Мне было непонятно, за что людей лишили жизни"

"Часть протокола его допроса была посвящена перечислению родственников, а когда я проверил их по базам, увидел, что многие из них репрессированы и расстреляны", - говорит Станкевич.

Так, прадедушку и прабабушку собеседника, Захария и Анну Ходевцевых, расстреляли с разницей в один день 10 и 11 ноября 1937 года в рамках так называемой "польской операции". "Это одна из массовых операций, когда по приказу сверху уничтожали представителей польской национальности или тех, у кого были родственники в Польше", - поясняет Игорь. 

Еще у одного его прадеда, Григория Томашевича, уже после войны отобрали дом. Другого - Иосифа Селицкого - насильственно пересели с хутора в деревню, видимо, с горя он умер в 39 лет, оставив шесть дочерей. 

"Я читал протоколы допросов нескольких своих родственников, и мне было непонятно, а собственно за что людей лишили жизни? Просто это была такая бесчеловечная система, это и был коммунизм", - говорит Станкевич. 

"Возможно, моих предков судили так же"

Историю своей семьи собеседник вспоминал в августе 2020 года, когда больше суток провел в Московском РУВД Минска и изоляторе в переулке Окрестина - за фото автобуса с силовиками. "29 часов я провел в настоящих гестаповских застенках, меня пытали, требовали каких-то признаний, избивали, но по сравнению с тем, как били других, меня, можно сказать, не били, хотя ягодицы были синие, лицо ободрано об асфальт", - рассказывает мужчина. Потом на Окрестина был, как говорит Игорь, "летучий суд": "Возможно, моих предков судили так же. Все в комично-драматичном духе: виновен, аргументы в твою защиту не принимаются".

Игорь уехал в Польшу после своего освобождения 13 августа 2020 года. Вначале планировал только на открытие памятника, созданного его родственником, но когда узнал, что из-за снятия побоев его вновь вызывают в РУВД, решил не возвращаться в Беларусь.

"В протоколе допроса Антона Каменского написано, что в 1937 году родственники предлагали ему нелегально перейти границу Польши, но он побоялся, что его поймают и расстреляют. Его расстреляли, хоть попытки уйти он не предпринял,  - говорит Игорь. - Для меня это был знак: если я выскальзываю из жерновов государственного террора, возвращаться назад не стоит".

На Кобыляцкой горе расстреляли не менее 2000 человек

Несмотря на то, что почти три года Станкевич живет в Польше, он продолжает исследовать историю сталинских репрессий в Оршанском районе. Игорь родился в Орше, здесь же расстреляли и его предков. Одно из мест массовых расстрелов под Оршей - Кобыляцкая гора. Там, вероятно, были убиты его прабабушка и прадедушка. 

"В 2017 году я начал собирать имена, истории, фотографии, документы. К счастью еще в 1990-е на Кобыляцкой горе власти успели установить огромный валун, какое-то время обещали мемориал"- рассказывает Станкевич. Но с приходом к власти Лукашенко, по его словам, "политика в отношении истории репрессий резко изменилась": архивы КГБ "наглухо закрылись", про Кобыляцкую гору власти забыли. Однако оршанские активисты почти 30 лет "опекали это место".  

По мнению активиста, в 1930-е там было расстреляно не менее 2000 человек - белорусы, поляки, евреи, литовцы, русские, латыши и даже несколько немцев. В 2018 году потомки репрессированных запустили кампанию, в результате которой местный исполком согласился установить на валуне памятную таблицу с именами убитых. Правда, вместо надписи "Жертвам политических репрессий" на белорусском, русском, польском и идише, власти написали "Место памяти и скорби", а польский заменили английским, объяснив, что, мол "поляков здесь не расстреливали, польский не распространен".

"Потом мы запустили сайт Kobylaki.by. Провели несколько субботников с потомками, - рассказывает активист. - Пожилые женщины, которым далеко за 90 лет, приезжали, чтобы поклониться месту, где, возможно, были зверски убиты и зарыты в земле их отцы".

Сейчас активист не организует массовых мероприятий и субботников на Кобыляцкой горе. Участникам подобных встреч в РБ "грозит минимум 15 суток административного ареста", объясняет собеседник.

Станкевич собирает "базу палачей" БССР

Игорь Станкевич выпустил двухтомник, посвященный репрессированным в Орше и Оршанском районе. В него вошли имена, фотографии, истории жертв, документы о репрессиях, кроме того, по словам собеседника, он начал собирать "базу палачей" - тех, кто причастен к репрессиям, пыткам и казням в Орше. "Список палачей у меня на сегодня небольшой - 25 человек. Очень хочу собрать данные о палачах БССР, - отмечает исследователь - Мне кажется, это очень важно, чтобы нынешние палачи понимали, что их имена тоже будут увековечены таким образом".

Станкевич обращает внимание, что КГБ Беларуси тщательно скрывает эту информацию - в копиях документов, которые получают родственники репрессированных, имена и фамилии следователей, тех, кто выдавал ордер на арест, вел допросы, подписывал протоколы, акты о приведении приговоров в исполнение, прячут. Да и в целом, получить хоть какую-то информацию о своих репрессированных предках непросто: необходимо доказать родство, что не всегда возможно. "Это формальная причина, не давать документы", - поясняет активист. 

Он также считает, что люди бояться писать в архивы, потому что у них не изжита поколенческая травма. "Я был третьим поколением после репрессированных, и я в себе отслеживал бессознательный ужас перед государственной системой, - признается Игорь Станкевич. - Сейчас произошла сильная ретравматизация общества, люди снова бояться государства, как системы, обладающей монополией на насилие". Сегодня, по его мнению, "это насилие ничем не ограничено": "Как сказал Лукашенко, не до законов".

Собеседник считает, когда в Беларуси сменится власть, "придется провести огромную работу, чтобы вернуть доверие к государственной системе", ведь в РБ не был осужден коммунизм, места массовых расстрелов не признаны официально, а власти продолжают с ними "идеологическую борьбу". "Чтобы у людей отступил страх, придется разбирать и репрессии 1930-х, и репрессии Лукашенко", - убежден собеседник.

Смотрите также: