Мирный протест или силовой сценарий? Что выбрали бы белорусы

Ровно два года назад, 16 августа 2020 года, в Беларуси прошел первый массовый протестный марш. И хотя протесты в стране начались еще вечером 9 августа, в день президентских выборов, именно 16 августа на марш вышло колоссальное количество демонстрантов. Это был протестный марш, который удивил мир не только количеством участников, но и исключительно мирным настроем. Участники марша несли в руках цветы, шарики и флаги, были по-праздничному красиво одеты и убирали за собой мусор. Они ничего не разгромили и даже снимали обувь, чтобы встать на скамейку. Эта ситуация стала показательным мемом о протестных маршах в Беларуси.

Можно сказать, что все это время в белорусском обществе был определенный консенсус об исключительно мирном противостоянии с властью, говорить о силовом давлении могли только маргиналы, которые не имели широкую поддержку. Однако сейчас ситуация начала меняться - в недавно созданном переходном кабинете Тихановской появились два "силовых" представителя, а оппозиция вполне серьезно обсуждает "силовой сценарий". Означает ли это изменение стратегии белорусского протеста и появления запроса на радикализацию в обществе? 

Война в Украине и репрессии в Беларуси влияют на дискурс демсил

О том, что оппозиция меняет стратегию противостояния власти, белорусские аналитики заговорили после конференции "Новая Беларусь", которая прошла в Вильнюсе 8-9 августа. На ней Светлана Тихановская объявила о создании переходного кабинета, в котором за восстановление правопорядка будет отвечать глава BYPOL Александр Азаров, а за оборону и национальную безопасность - подполковник запаса ВДВ Валерий Сахащик. Хотя сама Тихановская никогда не призывала свергать Лукашенко силовым путем, во время дискуссии различные демсилы всерьез обсуждали создание "национально-освободительного движения" или даже альтернативной армии, хотя и имели довольно разные взгляды на этот вопрос.

"Мирный протест в демсилах концептуально похоронен. Два года назад дурным тоном было говорить про силовое сопротивление. Сегодня это мейнстрим, адвокатам силового решения больше никто не возражает. Очевидно влияние войны на дискурс", - написал в своем телеграм-канале аналитик Артем Шрайбман по итогам конференции.

Появление "военного министра" в команде Тихановской директор института "Политическая сфера" Андрей Казакевич связывает с радикализацией и милитаризацией политики в регионе - репрессиями в Беларуси и войной в Украине: "На фоне масштабной войны идея силового противодействия не выглядит чем-то недопустимым. Кроме того, риторика и политика властей крайне жесткая, милитаристская и постоянно отсылает к оправданию прямого насилия по принципу политической целесообразности. На этом фоне разговоры о мирном протесте многим кажутся проявлением беспомощности".

Консенсуса о "силовом сценарии" нет

Вместе с тем Казакевич не считает, что сейчас есть всеобщее одобрение силового сценария. "Нельзя сказать, что у сторонников силового решения есть четкое и согласованное представление о механизмах и средствах - пока это больше заявление о намерениях и демонстрация решимости. Многое будет зависеть от реакции белорусского общества, а также позиции по этому вопросу руководства европейских стран и США. Хотя следует признать факт, что "силовое решение" приобретает все большую популярность и становится все более "легитимным" и оправданным для противников авторитарной системы", говорит политолог.

Тезис политолога о том, что полноценного одобрения силового сценария среди оппозиции все же нет, подтверждают и слова самого "военного министра" Валерия Сахащика, который, хотя и допускает силовое решение вопроса, но говорит, что будет "предпринимать все усилия, чтобы не дошло до того". Кроме того, Сахащик неоднократно подчеркивал, что создание силовой структуры во многом нужно для демонстрации силы, а также говорил, что планирует действовать исключительно в правовом поле.

"Белорусы предпочтут Лукашенко гражданской войне"

Политический обозреватель Валерий Карбалевич, в свою очередь, отмечает, что нужно разделять настроения среди демсил и среди белорусского общества. "Да, в оппозиции сейчас изменился тренд, демсилы делают акцент на силовом противостоянии. Но будут ли сами белорусы бороться силовыми способами - другой вопрос, тут определенности нет".

По его словам, запрос на силовой сценарий среди белорусского общества действительно есть, однако это касается наиболее радикальной и политизированной публики оппозиционного направления. "Вряд ли можно сказать, что это абсолютное большинство населения. Война все же пугает людей, тут действует инстинкт самосохранения. Думаю, что даже сочувствующие оппозиции люди не поддержат силовой сценарий, такая риторика отпугнет значительную часть общества. Боюсь, что люди предпочтут Лукашенко гражданской войне в стране", - считает Карбалевич.

Политолог Казакевич указывает, что на счет "силового сценария" никаких социологических данных нет, да и вряд ли ответы на такие вопросы могут быть искренними, ведь социолог просит респондента фактически признаться в готовности совершить преступление. "Думаю, большинство белорусов хотело бы избежать такого сценария. С другой стороны, многие сторонники Лукашенко тоже не в восторге от его милитаризма, но это не меняет их политических взглядов. Поэтому не факт, что оппозиционно настроенные противники насилия не будут поддерживать демократических лидеров с военной риторикой. Как все это будет играть в различных сегментах общества требует внимательного наблюдения".

Сейчас силовой сценарий невозможен

Кроме того, эксперты сходятся во мнении, что хотя более жесткая риторика среди демсил есть, в современных белорусских условиях осуществить силовой сценарий не представляется возможным. "Для этого просто нет условий. Как можно противостоять вооруженной силе государства? Ресурсы явно будут неравнозначными. Создание полноценной армии на чужой территории мне тоже не представляется возможным", - считает Карбалевич.

Об этом же говорит и Андрей Казакевич, хотя он отмечает, что ситуация может измениться в случае политического кризиса в России и начала распада белорусской системы власти: "Наличие нескольких сотен опытных военных, способных быстро организоваться и проинструктировать еще какое-то число сторонников, может иметь существенное значение в кризисной ситуации. Сам факт наличия таких "бойцов" может быть сдерживающим психологическим фактором во время кризиса. Но все это гипотетически, на формирование этой ситуации оппозиционные силы не могут существенно влиять, однако логику в проработке таких сценариев найти можно".

Смотрите также: