46 суток за солидарность. История минчанки Татьяны Батуро

Татьяну Батуро задержали 15 ноября, перед судом над политзаключенной Ольгой Золотарь. Батуро трижды судили за "мелкое хулиганство", в общей сложности она провела на Окрестина (Центр изоляции правонарушений (ЦИП) в переулке Окрестина в Минске. - Ред.) полтора месяца, из них 20 дней - в карцере, 13 - держала голодовку в знак протеста против условий содержания. Накануне четвертого суда Татьяна узнала о смерти отца, заседание перенесли с 31 декабря на 3 января. Женщина смогла попасть на похороны, а после уехала из Беларуси. Интервью DW.

DW: Татьяна, вам объяснили, за что вас задержали?

Татьяна Батуро: Нет, ни тогда, ни позже ничего не объясняли. Я почти полтора года в качестве волонтера прихожу на суды к политзаключенным. Мою фамилию проверили по какому-то списку, и, видимо, она там оказалась. Люди в штатском, которые не предъявили никаких документов, попросили пройти с ними для выяснения каких-то обстоятельств.

Меня привезли в РУВД, сказали, принимавшим сотрудникам - "это наша, ее по полной программе". После того, как мне сообщили, что я задержана, я попросила вызвать адвоката, с которым ранее был заключен договор. Со словами "вот тебе, а не адвокат" меня ударили в лицо, я ударилась головой о металлический сейф. Потом произвели личный досмотр - все вещи из моего рюкзака выбросили на пол. Попросили разблокировать и выключить телефон, я отказалась сделать. Пару часов на меня вообще никто не обращал внимания, потом, когда делали опись вещей, были угрозы и хамство. Я не стала знакомиться с протоколом задержания.

- Как проходил суд, в чем вас обвиняли?

- Я находилась в РУВД, суд проходил по скайпу. Мне вменялось мелкое хулиганство - ст. 19.1. КоАП. Якобы я, находясь на 4-м этаже Минского городского суда, "вела себя агрессивно и вызывающе", размахивала руками, ругалась матом, нарушила деятельность суда. Адвокат заявлял ходатайства, в том числе и о том,  чтобы предоставили записи с видеокамер - там есть три камеры, которые показывают место событий, но суд отказал. Допросили какого-то свидетеля, который рассказал практически то же, что было в протоколе. Мне дали 15 суток.

- В каких условиях вы находились в изоляторе на Окрестина?

- Сначала меня поместили в обычную двухместную камеру для политических, я была седьмой. Ни матрацев, ничего другого не было, мы лежали на голом полу. Там я провела меньше суток, после меня отправили в карцер, в ту же ночь ко мне подселили бездомную женщину Аллу Ильиничну. В карцере тоже ничего не было, вода - только холодная, спали на бетонном полу.

- За что вас отправили в карцер?

- Я ничего спрашивала и вообще узнала, куда меня ведут, только когда передо мной открылись двери, поняла, что это карцер. Позже раздатчица еды спросила у охранника, за что я там нахожусь, он сказал, что "за перемены".

- Как себя вели охранники на Окрестина?

- По-разному, но там никто ни за что не отвечает. У охраны можно попросить только туалетную бумагу и мыло, больше ничего не давали. Когда из карцера меня перевели в камеру, из-за перенаселенности там было очень душно. Мы просили открывать "кормушку" (окошко для подачи еды. - Ред.), чтобы хоть чем-то можно было дышать, но на такие просьбы чаще всего слышали мат.

- Как вас перезадерживали?

- Меня должны были отпустить 30 ноября в 14.20, но только около 19.00 отвели на первый этаж ЦИП, отдали вещи. Внизу уже ждал милиционер, который отвез меня Фрунзенское РУВД. Так мне стало понятно, что это перезадержание. В РУВД приехал Сергей Дешко, который составлял все мои четыре протокола, мы с ним спокойно побеседовали на отстраненные темы. Он сказал, что не видит во мне раскаяния. Казалось, беседа прошла хорошо, однако меня отвели на ночь в камеру, утром состоялся суд, где я узнала, что снова "хулиганила", только на этот раз во Фрунзенском РУВД: ругалась матом, отказывалась подписывать протокол беседы, которую со мной хотели провести, и именно, якобы, для этого меня привезли в РУВД. Снова - 15 суток.

- В каких условиях вы были на этот раз?

- Меня вернули в тот же карцер, где я провела еще около недели. В карцере была еще одна девушка по "политической" статье, трое бездомных и женщина, которую задержали за проституцию. У всех бездомных были вши. Мы с Наташей (сокамерница Татьяны, сидевшая по "политической" статье. - Ред.) попытались как-то повлиять на все это и отказались от еды. Через пару дней всех бездомных, кроме Аллы Ильиничны, забрали. Но голодовку я держала 13 суток - до следующего перезадержания. Оно, к слову, почти ничем не отличалось от предыдущего.

- Когда вы узнали о смерти отца и как решились уехать?

- Отец умер 29 декабря. Меня должны были выпустить 30, я весь день просидела в РУВД. Когда уже вели на ночь в камеру, услышала мамин голос,  мне разрешили подойти и узнать, что случилось. Мама была вся в слезах, просила, чтобы меня отпустили, сказала, что отца не стало. Ей, конечно, отказали. 31 декабря состоялся суд, где адвокат подал ходатайство, чтобы меня отпустили на похороны, судья перенесла заседание на 3 января.

Были выходные, появилась возможность уехать. Это было очень сложное решение, но я узнала, что в отношении меня может быть начато уголовное дело. Сейчас я в Украине.
Не знаю, пытались ли меня найти по месту прописки перед судом, но заочно дали 15 суток. Знакомая сказала, что на этот раз, согласно протоколу, я "разбила кружку о стену и облила кого-то из сотрудников водой".

Смотрите также: