31.07.2001 И снова Байрейт / "Лола" в Голливуде / Концерты под открытым небом
Мой коллега Рик Фулькер, который в этом году был делегирован в Байрейт «Немецкой волной», был польщён, узнав о столь достойных предшественниках.
И на этот раз Байрейт стал местом паломничества немецкой культурной и политической элиты. Вдоль красной ковровой дорожки, ведущей к театру на Зелёном холме, в прошлый четверг толпились многочисленные зеваки: действительно, где ещё увидишь лидера христианских демократов Ангелу Меркель в боа из черных страусовых перьев!
В фойе театра входящих знаменитостей приветствовало «байрейтское монаршее семейство»: Вольфганг Вагнер в окружении декольтированных дам – супруги Гудрун и юной дочери Катарины.
Этим впечатляющим зрелищем пока пришлось удовлетвориться нескольким тысячам отчаянных вагнерианцев, приехавших в город в тщетной надежде на то, что случится чудо и им перепадёт билет на один из тридцати спектаклей сезона. Увы, и на этот раз их надежды, скорее всего, останутся тщетными: ведь «простым вагнерианцам» приходится ждать до десяти лет возможности приехать в Байрейт, за распределением 60 тысяч билетов среди полумиллиона желающих строго следит фестивальное руководство...
«Нюрнбергские мейстерзингеры» открывали байрейтский сезон 2001 года. Спектакль, поставленный лично директором фестиваля – внуком композитора Вольфгангом Вагнером – ещё шесть лет назад.
Именно поэтому в шестой раз подряд критиковать спектакль – с его примитивными фронтальными перспективами и наивно-неуклюжими передвижениями актёров – представляется мне неуместным. Ни одной премьеры в этом году нет: цикл «Кольца» был поставлен Юргеном Флиммом в прошлом году, «Лоэнгрин» - инсценировка англичанина Киса Уорнера 98-ого года, «Парсифаль» и «Мейстерзингеры» - старые работы шефа фестиваля. Впрочем, и ругать Байрейт за отсутствие новых спектаклей мне кажется странным: фестиваль устроен по принципу мастерской, режиссёры имеют возможность из года в год продолжать работу над своими постановками, менять акценты, оттачивать нюансы. Год от года шлифуют свои партии и певцы.
Певучесть – это, пожалуй, ключевое слово для описания интерпретации молодого берлинского дирижёра и нового байрейтского фаворита Кристиана Тильмана (фото). Тильман, дебютировавший в Байрейте в прошлом году, на этот раз, похоже, избавился от типичного для новичка синдрома байрейтской гигантомании.
Своих «Мейстерзингеров» он трактовал как тонкий, богатый нюансами камерный спектакль, что оказалось как нельзя более выигрышным для старого театра. Вот что говорит сам дирижёр по этому поводу:
- «Да, конечно, вся партитура – это камерная музыка, в большом и в малом. А это значит, что каждая деталь должна быть тщательно выработана. Конечно, нельзя выпячивать детали в ущерб главному, целому, но нельзя ничего и «забывать», стремясь к общему эффекту. И тут дело не в моей трактовке, а в вагнеровской стилистике. Я во всём старался придерживаться предписаний его партитуры...»
С нетерпением ожидали в Байрейте ещё один дирижёрский дебют: спектакли внезапно скончавшегося два месяца назад Джузеппе Синополи в срочном порядке перенял мало кому известный дирижёр из Майнингена Адам Фишер (фото). Речь идёт не много не мало как о цикле «Кольца», которое поставил в прошлом году режиссёр Юрген Флимм. Дебют майнингенского дирижёра в одном из сложнейших спектаклей – «Золоте Рейна» - даже взыскательная байрейтская публика оценила как почти безупречный.
Несмотря на многочисленные скандалы последнего года, на уход Вальтраут Майер и Пласидо Доминго (который, кстати, собирается теперь самостоятельно ставить «Зигфрида»), Байрейту и в этом году удалось собрать блестящий певческий ансамбль. В каком-то смысле можно сказать, что уход прославленных звёзд стал шансом для других певцов – так, англичанка Линда Уотсон стала блестящей Отруд в «Лоэнгрине», а её соотечественник, Роберт Дин Смит, стал достойной сменой Доминго в партиях Лоэнгрина и Зигмунда. А в партии Штольцинга в «Нюрнбергских Мейстерзингерах» его сдержанно-лиричная, неизменно идеально интонированная и блестяще артикулированная интерпретация (а немецкий, скажу по собственному опыту, это тяжёлый язык для англичанина) вполне заслуживает определения «блестящая».
Это был репортаж из Байрейта моего коллеги Рика Фулькера.
Но что же спор о Байрейтском наследстве? Кто выйдет победителем из продолжающегося вот уже много лет поединка за байрейтский престол? Напомню, что фестиваль перешёл два с половиной десятилетия назад под государственный патронаж, хотя, по сути, является «семейным предприятием» Вагнеровского клана. Именно среди его членов и разгорелся спор о престолонаследии: Вольфганг Вагнер, который в этом году празднует свой пятидесятилетний юбилей на посту руководителя фестиваля, хотел бы видеть в качестве наследников свою второю жену Гудрун и двадцатилетнюю дочь Катарину. Федеральные структуры и баварское министерство культуры полагали, что дочь Вагнера от первого брака, Ева Вагнер-Паскье, театральный менеджер по профессии, более квалифицирована для этой должности. Однако ВВ – так называют восьмидесятилетнего директора фестиваля для краткости – лишний раз доказал, что в Байрейте ничего не делается без его ведома и согласия. Пока он настоял на своём пожизненном договоре. Будучи спрошенным на пресс-конференции в лоб, что же будет делаться дальше, байрейтское старец ответил уклончиво:
- «Я надеюсь, что когда-нибудь, в недалёком будущем, мы соберёмся здесь, у меня, с господами «ответственными лицами» и поговорим действительно серьёзно о будущем фестиваля. Да, не знаю, не знаю... Во всяком случае, похоже, что вся эта история приобретает занятный детективный характер...»
"Лола" добежала до Голливуда
В среду на немецкие экраны, наконец, вышел фильм Теда Демме «Blow» («Кокаин») - три месяца спустя после американской премьеры, что для Европы совершенно нормальная практика. Но немецкая пресса начала писать о «Кокаине» ещё с полгода назад.
Причина столь пристального внимания к отдельно взятой американской картине состояла в следующем: в «Кокаине» должен был состояться – и, собственно, состоялся, - голливудский дебют звезды нового немецкого кино Франки Потенте, известной российскому зрителю по картине Тома Тиквера «Беги, Лола, беги». Итак – «Франка гоуз ту Холливуд»?
- «Кокаин взорвался в американском шоу-бизнесе как атомная бомба. Все были подсажены на него. Я повторяю ещё раз: все».
Рассказ в фильме ведётся от лица главного героя, Джорджа. Мальчик из обедневшей семьи честных американских бюргеров решает раз и навсегда поставить крест на безденежье и делает головокружительную карьеру. Начав как мелкий торговец марихуаной, на Калифорнийском пляже, на закате поздней хиппи-эпохи, Джордж становится кокаиновым королём жёстких 80-ых и правой рукой шефа меделинского картеля - «падре» Пабло Эскобара. В основе сценария лежит реальная история. Прототип главного героя носит имя Джордж Янг и уже пятнадцатый год сидит в тюрьме, отбывая пожизненное заключение.
Позвольте сразу сказать о наболевшем: «Кокаин» - это очень слабый фильм. С набившей оскомину стилизацией «под семидесятые», затянутыми нравоучительными эпизодами и бесконечным жеванием одной и той же, безусловно верной, но глубоко неоригинальной идеи: наркотики – это плохо. Деньги – не главное в жизни. Безответственность – страшный порок. А любовь к детям – главная добродетель. Поскольку самыми яркими эпизодами фильма являются угарные вечеринки процветающих наркодельцов, морализаторское утверждение о вреде такого рода бизнеса несколько - как бы это сказать - повисает в воздухе тяжёлым топором.
Не спасает фильм даже «бенефис» Джонни Деппа в близком ему наркотическом амплуа. Всё более настоятельно встаёт вопрос, зачем, собственно, Депп снимается в таких фильмах? Ответ, наверное, - прост: Джонни Депп – хороший человек. Он бросил наркотики, любит свою жену Ванессу Паради и свою маленькую дочку. И как увидит сценарий про любовь к детям, про терпимость к инакомыслию и про вред кокаина – тут же думает: «Дай, снимусь, сделаю хорошее дело».
Боюсь, что ещё пара таких ролей, как в «Кокаине» или недавнем «Шоколаде» - и Депп рискует навсегда расстаться со своей славой «вечно классного Джонни».
«Кокаин» стоит в одном ряду с другими большими социально-морализаторскими и антинаркотическими фильмами последних лет – «Магнолией» и «Наркоторговлей». Но только гораздо слабее, и того, и другого.
А что же Франка Потенте? После всей рекламной шумихи её роль многих разочаровала: нет, она вполне профессионально играет подружку Джорджа – стюардессу Барбару. Но уже минут через двадцать после начала фильма скоропостижно умирает от рака. Впрочем, сама Франка относится к своему голливудскому дебюту с изрядной долей юмора, и это внушает оптимизм относительно будущей карьеры 26-летней актрисы
- «У меня на холодильнике висит фотография из фильма, на которой я целуюсь с Джонни Деппом. Все спрашивают: «Ну, как, ну как это было?». Нормально. В принципе, на съёмочной площадке царят те же отношения, что и у нас. Главная сложность была с языком, но потом я поняла, что, когда говоришь «по-американски», надо просто шире открывать рот...»
Концерты под открытым небом
Летом улицы и площади особенно часто превращаются в концертные площадки для всевозможных «бродячих музыкантов». Наталия Лейбина делится впечатлениями:
На кёльнских улицах можно встретить артистов всех возрастов и национальностей. У каждого из них была своя дорога в Кельн, кто-то приехал сюда 2 дня назад, кто-то развлекает местных прохожих уже не первое десятилетие.
- «Я играю в Кельне уже 14 лет. Раньше я преподавал в школе. Но, представьте, что перед вами сидят 10 человек, и один хочет играть рок-н-ролл, другой – фламенко, третий – классику. Со всеми сладить непросто, поэтому я решил играть сам».
Джордж приехал в Германию из Португалии, и его можно увидеть с гитарой не только в Кельне, но и в Дюссельдорфе, Кобленце, Аахене. Золотых гор он не зарабатывает, но много ли нужно музыканту?
- «Лучше всего, когда кидают бумажку в сто марок, у меня такое уже было один раз».
Скрипач Бувани из Македонии объездил за это лето несколько стран и жалуется на скупость прохожих.
- „Ну, что сказать? Мы музыканты. Каждое лето ездим по разным странам. Где-то нам платят хорошо, а где-то плохо. Я сам из Скопья. Сейчас в Кёльне играем, а так были и в Бельгии, и в Голландии, во Франции в Испании – да по свей Европе. Всё зависит от людей. Очень по-разному платят. Здесь, видите, плохо платят... Видать, не расположены, вот и мало платят... Так, если 5-10 марок наберётся – уже хорошо...»
А вот и русские ребята из Нижнего Новгорода, студенты Нижегородской государственной консерватории. Юля – пианистка, Даша играет на виолончели, Алексей - на флейте, а Женя – дирижер.
- «Мы только приехали два дня назад. Приехали, взяли билет до конечной точки. Конечная точка оказалась Кельн».
Направляются ребята во Францию: там у них живет друг, который обещал организовать несколько выступлений. Едут самым дешевым транспортом, на автобусе, и по пути квартетом подрабатывают в разных городах.
- «Мы собственно ничего не планируем, мы путешествуем, просто путешествуем. Собственно, у нас нет цели заработать много денег. Мы путешествуем, смотрим страну и не только эту страну - смотрим Европу».
«Я вот, например, выехала за границу первый раз. Здесь все очень интересно, другие люди, другая культура, памятники архитектуры. Ну, вот, как это звучит: Первый раз в жизни я «штыряла» у Кельнского собора. Звучит, согласитесь, весьма оригинально.
«Нужно объяснить, что такое «штырка», наверное. Ну, «штырка», это собственно и есть игра на улице».
На вопрос о том, почему они играют на улице, ребята отвечают так:
- «А где же мы еще можем играть? Больше никто не приглашает. Да, пока нас никуда не приглашают, мы играем на улице. Вот, ребята, кто играет дольше, они практически на улице уже не играют, они играют где-то, куда их приглашают. Ну, вы видите, люди сами подходят, спрашивают, интересуются».
«Это одно их самых прибыльных занятий, которым могут зарабатывать русские музыканты. Дело в том, что здесь - марка, которая стоит 12 рублей, а там - рубль. Кидают аналогично, только просто в 12 раз меньше или в 13. Вот и все, в этом разница и состоит».
Однако, признаются юные музыканты, они никогда не знают, сколько заработают:
- «Зависит от случая, потому что можно простоять час и набрать, так сказать, дневную норму, ну, так, чтобы хватало. А можно простоять пять часов и, так сказать, не сделать этого. Потому что это просто воля случая: погода, условия, день недели, понедельник, воскресенье, лето. Поэтому здесь нет каких-то закономерностей или волшебного слова, с которым можно что-то сказать, нет. Все просто случайно».
Для ребят это первое большое путешествие, и поэтому у них, конечно, масса впечатлений:
- «Впечатления от всего. Смена обстановки. День у нас насыщен, перенасыщен этими впечатлениями. Ну, очень много нервов, конечно, нервы связаны со всем: и с работой, и с жильем. Потому, что без родителей, без поддержки, без всего. Полагаемся просто сами на себя».
Японец Ямато Хасоми приехал в Кельн специально, чтобы научиться играть на лауте.
- «Да, это лаута времен Ренессанса. Это очень красивый, но тихий инструмент, поэтому я выхожу играть вечером, когда людей не так много. Я родился и вырос в Японии, а здесь живу с 91 года. Пока я учился в консерватории, я часто подрабатывал на улице. Сейчас уже редко этим занимаюсь. Мне нравится потому, что здесь у меня есть возможность познакомится с интересными людьми. Я здесь играю не только ради денег».
Действительно, к музыкантам подходят, садятся рядом, начинают подпевать. Иногда мелодия так захватывает, что пройти мимо бывает просто невозможно. Тогда вокруг собирается целая аудитория. Для артистов же внимание и благодарные аплодисменты - лучшая награда.