01.05.2001 «Ворошить прошлое»? - О новых документах времен "третьего рейха"

Томас Манг и Штефан Тидтке о новых документах времен национал-социалистической диктатуры.

Некоторые думают примерно так. Вот, с окончания второй мировой войны прошло столько лет, все главные документы давно опубликованы, главные виновники военных преступлений наказаны, а главные жертвы отмщены. А евреи даже получили собственное государство. Справедливость в общем и целом была, дескать, восстановлена уже тогда, по горячим следам войны.

Но вот проходит полстолетия, полтора поколения сходят в могилу и вдруг выясняется, что всё это – ничего не значащие слова. Что завалы войны – поруганные человеческие судьбы и засекреченные спецслужбами документы – по-прежнему не только не разобраны, но на них наслоились уже и новые штабеля тел и бумаг. Снимается – с большой неохотой – гриф секретности, а где-то обнаруживается просто на свой страх и риск припрятанное ретивыми службистами. И мы, люди, родившиеся уже после второй мировой войны, обнаруживаем, что уходящее и отчасти уже ушедшее поколение все эти годы было искусно отрезано от собственного прошлого. Чтоб не возникало лишних вопросов. Как говорится, не знамши – недолго и забыть!

До исчезновения с карты мира СССР и, например, ГДР сравнительно легко было противопоставлять западные страны с их более или менее свободно развивающейся исторической наукой, социалистическим странам. С одной стороны – был, как хотелось верить, опыт исторической самокритики, а с другой – оргия самовосхваления и затирание или перевирание всех без исключения трудных страниц собственной истории. Могло казаться: стоит только странам с нулевым или близким к нулю опытом исторической интроспекции, начать вдумчиво перечитывать свою историю, из самой этой попытки родится широкое движение за национальное возрождение. Но не тут-то было. Сегодня в нашей программе – новые находки, документальные и персональные, проливающие свет на старые преступления времен второй мировой войны.

70-летняя жительница Вены Хермина Люнацек в 1944 году пожаловалась на судьбу: единственный сын погиб на Восточном фронте. «Гитлер нас погубил» – написала она в частном письме. Бывший муж Хермины донёс на нее, в 1944 г. ее вызывают в штаб-квартиру Гестапо в центре города, допрашивают, фотографируют. Вот последний снимок женщины, несколькими днями позже обвинённой в государственной измене и приговоренной к смертной казни на гильотине.

Это лишь одна из 12 000 судеб, документированных в обнаруженном гестаповском архиве в Вене.

Картотеку нашел 63-хлетний аспирант венского университета Томас Манг. Картотека помещается в 52 картонных коробках. В них в алфавитном порядке помещены дела лиц, задержанных Венским отделением Гестапо. В каждом деле – три фотографии жертвы – анфас, в профиль и в полуоборот.

Те наши слушатели, кто держал в руках издания «Расстрельных списков», подготавливаемых к печати российским обществом «Мемориал», знают, как редки полноценные документальные собрания.

Документация, обнаруженная студентом Томасом Мангом, находилась под грифом «Областные документы» и поэтому долгое время оставалась нераскрытой. Вообще-то эти данные должны были быть уничтожены еще в конце 1944 по приказу шефа Гестапо Генриха Гиммлера. Возможно, тут в мозгу венского службиста сработало короткое замыкание. Вроде бы и приказа об уничтожении ослушаться боязно, и профессиональная честь архивариуса сопротивляется. Профессия, видно, и победила в этом конфликте. Так что сохранить – сохранили. Но почему тогда спрятали?

Томас Манг:

«Если бы этот материал был доступен жертвам, они бы могли доказать, что они действительно преследовались нацистским режимом и имели бы право на получение пенсий.»

Итак, как часто бывает, и это простейшее объяснение вполне правдоподобно. Архив – вещь в себе. Ни листочка, ни одной фотографии не пропало, всё на месте – и – тишина на долгие пятьдесят пять лет.

Венская служба гестапо была самой большой в Третьем рейхе – она насчитывала 900 агентов, треть из которых – женщины. Под штаб-квартиру было занято здание бывшего отеля «Метрополь», который был подвергнут так называемой аризации, т.е. отобран у предпринимателей-евреев. В подвале находились камеры, в том числе и камеры пыток. Общее число людей, задержанных венским Гестапо, по оценкам Манга составляет около 50 000. Многие из них были сосланы в концлагеря, лишь малая часть выжила. Около 400 человек приговорил к смерти Венский земельный суд.

Томас Манг:

«Большая часть посаженных и казненных – жертвы доносов, лишь малая часть была арестована по собственной инициативе Гестапо – в большинстве случаев – по обвинению в государственной измене или коммунистическом сопротивлении. Решающую поддержку Гестапо получало от доносчиков в городе. Часто жены доносили на своих мужей, а мужья – на жен, коллеги – на конкурентов по служебной лестнице. Даже подростки с 14 лет попадали в сети Гестапо. Основания для ареста: «подготовка к государственной измене» или нарушение «закона о вероломстве» – под него подпадали также нелояльные высказывания о нацистском режиме, прослушивание зарубежных радиостанций.»

Это соотношение – девять к одному! – тоже хорошо объясняет, почему столь многие – и отнюдь не только в Австрии! – называют тех, кто хочет доискаться до правды, «охотниками на ведьм». Никаких «ведьм» не существует. Есть вполне реальные преступники, с поразительной ловкостью улизнувшие от ответственности.

Шеф венского гестапо Франц Йозеф Хубер (родился в 1902 г. в Мюнхене) проводил открытую политику запугивания. После окончания войны на Нюрнбергском процессе он был приговорен к одному году условно: свидетели боялись. В 1957 даже реабилитирован, а в конце 60-х, когда под тяжестью улик было всё-таки возбуждено новое дело, Франц Йозеф Хубер бесследно исчез.

Списки жертв венского гестапо уже опубликованы, скоро будут доступны в интернете, на сайте Австрийского архива сопротивления (http://www.doew.at/) и все фотографии. Пока здесь помещены наугад выбранные фотографии нескольких человек, чьи фамилии начинаются на буквы «Ф» и «Г». Аккуратно заполненные машинописью регистрационные карточки, прекрасного качества фотографии.

Бременский историк-любитель Штефан Тидтке вот уже почти пятнадцать лет специализируется на поисках документов, брошенных нацистами в подземных заводских сооружениях, где были заняты военнопленные и подневольные рабочие.

Штефан Тидтке:

"Я думаю, эти дела, найденные сейчас в Вене, будут поначалу анализироваться, так сказать, не персонально, а институционально. Прекрасная сохранность материалов позволит детально реконструировать все стадии работы гестапо.»

Вместе с тем, венская находка интересна как раз своей доводящей до безумия персональной конкретностью.

Штефани Тидтке:

«Сейчас интерес к этим архивам разогрет судебными исками о возмещении ущерба, нанесенного как раз-таки конкретным людям, военнопленным и так далее. Другими словами, конечно, из безлюдной истории абстрактных миллионов вторая мировая война превращается в историю конкретных нарушений прав личности, конкретных преступлений против конкретных людей.»

Три фотографии живой личности: анфас, в профиль, в полуоборот. Знаете, попадая на экран компьютера из архива, это лицо пугающе оживает, оно и вопрошает, и заявляет о своём окончательном возвращении из безвестности в историю.

Штефан Тидтке:

«Да, Вы знаете, это один из парадоксов наших подземных исследований. Кажется, что прошло уже слишком много времени, что всё обратилось в прах, бумага сгорела или истлела, а тут документы, которые словно кричат: «Мы живы! Мы живы!» Обнаруживаются, так сказать, всё более прочные носители информации о людях.»

Штефан Тидтке:

«В Берлине в сентябре нашли архив, состоящий из замурованных в стену бункера металлических пластин, на которых выгравированы имена заключенных – военнопленных, подневольных рабочих.»

Да, прочные, даже сверхпрочные носители информации, вот оно, виртуальное посмертное существование...

Один щелчок мышки – и на экране появляется лицо венской портнихи Катарины Фишер. Она родилась 2 февраля 1922 года в Вене. Проживала по адресу ул. Рембрандта, д. 28/19, незамужем. Задержана 11 февраля 1943 года за ... а теперь переведём бюрократическое выражение как можно дотошнее! - «халатное пренебрежение ношением отличительного знака лица еврейского происхождения». Спустя два месяца, 14 апреля 1943 года, Катарину Фишер отправляют в концентрационный лагерь Освенцим (по-немецки он Аушвиц), где она и была убита 11 декабря того же 1943 года.

Главный венский тюремщик Катарины Фишер был старше её на двадцать лет и – чем чёрт не шутит! – может быть жив и сегодня. Но он, собака, менял личину, должен был делать пластическую операцию, прятать лицо под очками или приклеенными усами. А с фотографии из венского архива, точнее – с экрана компьютера – на меня внимательно смотрят удивлённые и неподдельные глаза.

Лицо человека, который вернулся из затянувшегося небытия. Повинуясь странному внутреннему приказу, я открываю в соседнем окне сетевую телефонную книгу и на запрос «Катарина Фишер» начинаю получать ответы: женщин с таким именем и фамилией в Австрии и Германии – сотни. В Вене, Бремене и Мюнхене – по 10 Катарин Фишер, в Берлине и Кельне – по 4, в Гамбурге и Эмдене – по 2.

Из телефонного справочника я снова вернулся в электронный каталог Австрийского архива сопротивления, где поимённо регистрируются все жители Вены-жертвы нацизма, и тоже заслал в поисковую машину это имя «Катарина Фишер». В ответ список из пяти человек. Оказалось, что наша Катарина Фишер, родившаяся в Вене в феврале 1922 года – самая молодая из убитых венских евреек, носивших это имя.

Остальные были отправлены из Вены в Терезиенштадт чуть раньше, будучи уже глубокими старухами. Самая старшая Катарина Фишер родилась в 1861 году, а самая младшая – в 1876. Но убиты все они примерно в одно время – в августе-сентябре 1942 года. А всего погибших от рук венских нацистов носителей фамилии Фишер в Вене было около 500 человек.

Посмотрев фотографии на документах целого истребленного города в городе, я понял, почему безотчётно листал телефонные справочники в поисках этого совсем не редкого имени. Я искал естественных союзников.

Союзников в отношении к тому, как быть с этой историей сегодня, спустя полвека после совершения одним человеком преступления против другого человека.

Напомню тем, кто успел позабыть. Катарина Фишер родилась в 1922 году, а главный гестаповский палач Вены, Франц-Йозеф Хубер, был старше её на 20 лет.

Ту Катарину Фишер, двадцатилетнюю портниху из Вены, которую сожгли в Освенциме в 1943 году, уже не вернешь. Так нужно ли, спрашивают некоторые, ворошить прошлое? Человечно ли вырывать из семейных объятий стариков-палачей, дабы те провели свои последние годы или даже месяцы и недели жизни – пусть в комфортабельной, но тюремной больнице или камере? Нужно ли искать бывших палачей, стариков хуберов?

В первые дни мая в Мюнхенском суде продолжится слушание дела одного из хуберов помельче – бывшего надзирателя Терезиенштадта Антона Маллота. Этот человек был уже однажды, сразу после войны, осужден в Чехословакии, но ловко спрятался от правосудия. И вот совсем недавно, под моральным давлением чешской и немецкой общественности и несмотря на многолетнее противодействие прокурора немецкого города Дортмунда, Антон Маллот был всё-таки арестован по решению судьи другого немецкого города - Мюнхена. Антону Маллоту 87 лет. Надо надеяться, он доживёт до оглашения приговора суда. Об этом последнем отрезке смердящего прошлого концлагерей мы расскажем в следующий раз.